Черное эхо - Страница 57

– Вы слышали о вреде пассивного курения?

– О чем?!

– Отработанный сигаретный дым, Босх. Он смертельно ядовит. Управление по охране окружающей среды в прошлом месяце выступило с официальным заявлением. Это канцероген. Три тысячи людей получают рак легких за год так называемого пассивного курения. Вы убиваете и себя, и меня. Прошу вас, не надо.

Он сунул сигареты обратно в карман пиджака. Некоторое время они молча наблюдали за мотоциклом, который цепью был пристегнут к парковочному счетчику. Босх несколько раз бросал взгляды в зеркальце бокового вида, но больше не видел машины службы внутренних расследований. Он также бросал взгляды и на Уиш – всякий раз, когда считал, что она не смотрит. По мере приближения часа пик бульвар Санта-Моника все больше и больше заполнялся машинами. Уиш держала окна закрытыми, чтобы уменьшить проникновение окиси углерода. От этого в машине было очень жарко.

– Почему вы все время на меня глазеете? – спросила она примерно час спустя после начала слежки.

– На вас? Я не знал, что глазею.

– Да. И сейчас продолжаете. Вы когда-нибудь работали в паре с женщиной?

– Нет. Но это не та причина, по которой я стал бы глазеть. Если вообще это делал.

– Делали. А из-за чего это могло бы быть?

– Скажем, если бы я пытался вас раскусить. Ну, понять, почему вы в ФБР, зачем занимаетесь этой работой. Я всегда думал – во всяком случае, так говорят, – что в ФБР расследованием банковских ограблений занимаются вышедшие в тираж замшелые динозавры или просто недоумки и неудачники. Слишком старые или слишком тупые, чтобы освоить компьютер или отследить по бумагам финансовые махинации. И вот я вижу здесь вас. В оперативной группе. Вы не ископаемое, и что-то подсказывает мне, что вы не тупица и неудачница. Что-то подсказывает мне, что вы как раз удачная находка, Элинор.

Некоторое время она молчала, и Босху показалось, что он увидел, как тень улыбки тронула ее губы. Потом она исчезла, если вообще была.

– Мне это кажется каким-то двусмысленным комплиментом, – сказала она. – Если комплимент, спасибо. У меня были свои причины выбрать именно то подразделение, в котором работаю. А уж поверьте, я имела возможность выбирать. Что же касается других сотрудников, то я бы не стала характеризовать никого из них так, как это сделали вы. Я считаю, что подобное отношение, кстати, разделяемое многими из ваших людей…

– Вон Шарки! – перебил он ее.

Парень с белокурыми косичками только что вышел из переулка между блинной и мини-моллом. С ним был человек постарше. На нем была футболка с надписью «Беспутные 90-е снова с нами!». Босх и Уиш оставались в машине и следили. Шарки и другой мужчина обменялись несколькими словами, а затем подросток вынул что-то из кармана и протянул тому. Мужчина начал перебирать в руках нечто вроде колоды игральных карт. Он выбрал пару карт, а остальные отдал обратно. Затем дал Шарки зеленую купюру.

– Что это он делает? – спросила Уиш.

– Покупает детские картинки.

– Что?

– Педофил.

Мужчина постарше отчалил и двинулся дальше по тротуару, а Шарки зашагал к своему мотоциклу. Подойдя, наклонился, чтобы отомкнуть цепь.

– Пора, – скомандовал Босх, и они вышли из машины.

* * *

На сегодня хватит, подумал Шарки. Пора завязывать. Он закурил и перегнулся через седло мотоцикла, чтобы набрать комбинацию цифр на фирменном замке «Мастер-лок». Его косички свесились над глазами, и он почувствовал запах какого-то кокосового снадобья, которое втер в волосы прошлой ночью, в доме у владельца «ягуара». Это было вскоре после того, как Пожар сломал мужику нос и все кругом залил кровью. Парень выпрямился и уже собирался обмотать цепь вокруг талии, когда увидел, что кто-то приближается. Копы! Они были слишком близко. Слишком поздно, чтобы бежать. Стараясь вести себя так, будто еще их не заметил, он быстро составил мысленный список того, что находится у него в карманах. Кредитных карточек там уже нет, они проданы. Деньги могли взяться откуда угодно, с некоторыми так и было. Шарки был спокоен и хладнокровен. Единственное, на чем он мог погореть, так это на очной ставке со вчерашним гомиком. Шарки был удивлен: неужели мужик заявил в полицию? Никто никогда раньше такого не делал.

Он улыбнулся двум приближающимся копам, один из которых, мужчина, держал в руках магнитофон. Магнитофон? Зачем это? Мужчина нажал кнопку «play», и через несколько секунд Шарки узнал собственный голос. Потом он понял и откуда он записан. Речь пойдет не о мужике с «ягуаром». Речь пойдет о трубе.

– И что? – спросил Шарки.

– А то, что мы хотим про это послушать, – ответил мужчина.

– Но я не имею к этому никакого отношения. Вы же не станете мне это шить… Постойте! Вы тот вчерашний коп из полицейского участка. Точно, я видел вас там на следующее утро! Эй, вам не заставить меня признаться, что это я сотворил ту штуку на плотине.

– Сбавь обороты, Шарки. Уймись малость, – сказал человек. – Мы знаем, что ты этого не делал. Мы просто хотим узнать, что ты видел, – вот и все. Пристегни обратно свой велик. Мы привезем тебя назад.

Человек назвал свое имя и имя женщины: Босх и Уиш. Он сказал, что она из ФБР, что было уж совсем ни к чему. Подросток некоторое время колебался, не зная, как поступить, потом снова запер мотоцикл.

– Мы хотим только проехаться до Уилкокс, задать тебе вопросы, – сказал Босх. – Может, начертить план.

– Какой? – спросил Шарки.

Босх не ответил, просто сделал знак рукой, приглашая идти с ними, и указал на стоящий поодаль, в конце квартала, серый «каприс». Это была та самая машина, которую Шарки уже видел перед фасадом «Шато». Пока они шли, Босх так и держал руку на плече Шарки. Ростом паренек был пока ниже Босха, но у них была одинаковая жилистая комплекция. На мальчишке была самодельно крашенная футболка в лилово-желтых разводах, какие получаются, когда ткань перед окраской завязывают узлами. На шее, на оранжевом шнурке, болтались солнцезащитные очки. По дороге он их надел.