Черное эхо - Страница 72

– Банально, но довольно искренне, – заметила Уиш.

Скейлз поднял взгляд от письменного стола, где выписывал сейчас на лист желтой бумаги имена, даты рождения и личные идентификационные номера, и посмотрел на нее.

– Он и был искренен, – произнес он тоном бесконечной убежденности, отметая всякое иное мнение на этот счет. – Когда Билли Медоуз вышел отсюда на свободу, я мог поклясться: он навсегда оборвал свои прежние связи с наркотиками и преступлениями. Сейчас стало очевидным, что он снова поддался этому искушению. Но я сомневаюсь, что вы найдете здесь то, что ищете. Я дам вам эти имена, но они вам не помогут.

– Там видно будет, – сказал Босх.

Скейлз снова углубился в писанину, и Босх некоторое время наблюдал за ним. Полковник был слишком поглощен своей верой и преданностью делу, чтобы замечать, что кто-то может его просто использовать. Босх верил, что Скейлз хороший человек, но такой, который, пожалуй, слишком поспешно приписывает свои верования и чаяния другим людям, даже таким, как Медоуз.

– Полковник, что вы получаете от всего этого? – спросил Босх.

На сей раз тот совсем отложил ручку, перекатил между сжатыми зубами трубку и переплел пальцы лежащих на столе рук.

– Важно не то, что получаю я. Важно, что получает Бог. – Он снова взял со стола ручку и глубоко вздохнул. – Знаете, эти ребята, вернувшиеся с войны, были покалечены во многих отношениях. Я знаю, это старая история, и все ее слышали, все смотрели кино. Но им-то приходится жить с этим. Тысячи из них после того, как вернулись, буквально строем промаршировали прямиком в тюрьмы. Однажды, когда я читал об этом, то спросил себя: что было бы, если бы не война и эти парни никуда бы не уезжали? Они просто остались бы жить в своей Омахе, или Лос-Анджелесе, или Джексонвиле, или Новой Иберии, или еще где. Кончилось бы тогда для них дело тюрьмой? Стали бы они бездомными, эмоционально неустойчивыми, психически расстроенными? Пристрастились ли бы к наркотикам? Насчет многих из них – сомневаюсь. Именно война сотворила с ними все это, она сбила их с пути. – Полковник сделал длинную затяжку из уже погасшей трубки. – Поэтому единственное, что я делаю – и здесь мне помогают земля и несколько молитвенников, – это пытаюсь вернуть им то, что украла вьетнамская война. И у меня это совсем неплохо получается. Так вот, я даю вам список и позволяю взглянуть на это личное дело. Но не навредите тому, чего мы здесь добились. Я понимаю ваши подозрения насчет нашего реабилитационного учреждения. Это нормальная реакция для людей в вашем положении. Но будьте бережны с тем хорошим, что здесь есть. Детектив Босх, кажется, у вас подходящий возраст, вы там были?

Босх кивнул, и Скейлз сказал:

– Тогда вы понимаете. – Он снова вернулся к составлению своего списка. Не поднимая головы, добавил: – Вы останетесь с нами на обед? Свежайшие в округе овощи на нашем столе.

Они отклонили предложение и попрощались после того, как Скейлз вручил Босху составленный им список с двадцатью четырьмя именами. Уже собираясь выходить, Босх, поколебавшись, спросил:

– Полковник, вы не против, если я задам вопрос? Какие еще транспортные средства есть у вас на ферме? Я видел пикап.

– Я не против, потому что нам нечего скрывать. У нас есть еще два пикапа вроде этого, два «джона диера» и обычная машина с полным приводом.

– Обычная с полным приводом – какая именно?

– Джип.

– А цвет?

– Белый. А что?

– Просто надеюсь что-нибудь раскопать. И я подозреваю, что у этого джипа на боку клеймо «Чарли компани», так же как и у пикапа?

– Верно. Все наши транспортные средства маркированы. Когда мы приезжаем в Вентуру, то не стыдимся своих успехов. Мы хотим, чтобы люди знали, откуда поступают овощи.

Босх не стал смотреть в бумагу до тех пор, пока не оказался в машине. Он никого не узнал в списке, но заметил, что Скейлз поставил буквы «ПС» после восьми из двадцати четырех имен.

– Что это означает? – спросила Уиш, тоже заглядывая в список.

– «Пурпурное сердце», – пояснил Босх. – Видимо, еще один способ сказать: будьте аккуратны.

– А что насчет джипа? – спросила она. – Он сказал, что он белый. У него сбоку клеймо.

– Вы же видели, каким грязным был пикап. Грязный белый джип вполне мог выглядеть бежевым. Если это тот самый.

– Мне он просто никак не представляется тем самым. Скейлз, он кажется таким правильным и искренним.

– Возможно, таков он и есть. Возможно, замешаны люди, которым он одолжил свой джип. Я не хотел давить на него в этом вопросе, пока мы не будем знать больше.

Он завел машину, и они покатили по посыпанной гравием подъездной дороге к воротам. Босх опустил стекло. Небо было цвета линялых джинсов, а воздух – чистым и прозрачным. Пахло свежим зеленым перцем. «Но это ненадолго, – подумал Босх. – Возвращаемся обратно в мерзость».

* * *

На обратном пути Босх съехал с шоссе Вентура и, взяв южнее, через каньон Малибу поехал к океану. Так будет длиннее, но свежий воздух тоже вызывает своего рода зависимость, и не хотелось с ним расставаться. Хотелось подышать им как можно дольше.

– Мне нужно увидеть список жертв, – сказал он после того, как они втянулись в извилистый каньон и взору открылась подернутая туманной дымкой поверхность океана. – Тот педофил, которого вы упомянули… Что-то в этой истории не дает мне покоя. Зачем им было красть у этого парня порнографические снимки?

– Гарри, послушайте, вы же не собираетесь предположить, что их цель состояла в этом? Что люди неделями рыли подкоп, взорвали пол в подвале под банком – и все для того, чтобы украсть фотоколлекцию детской порнографии?